Безжалостно краду и волочу к себе в блог этот небольшой 15-минутный фильм с просторов интернета.

В нем так много прекрасного, что я просто хочу, чтобы он был где-то со мной рядом.

Я люблю писать, но не умею. Мне кажется, что даже 140 символов стало в тягость писать. Как-то еще Минаев жаловался на эту историю, что твиттер украл у нас способность выражать мысли шире. Не то, что я блистал или много писал раньше. Нет, ничего и не писал же. Это просто как потребность иногда возникает. Как сходить в туалет, считай. Иногда нужно испражниться на клавиатуру, чтобы получить удовольствие. А потом правда окажется, что не там «испражнился», да и вообще это все чертовски воняет. Вот оттого и пишу мало. Рамки. Сам себя вогнал в рамки. А их нет на самом деле. В голове лишь нарисованы и построены. И эта заметка пишется отчасти снова для того, чтобы нарушить пресловутую зону комфорта.. Надо получать кайф, а не стресс. А я стрессую, что уж. Ну себе-то надо не бояться признаться в этом, ладно. Себе признались, можно теперь и сесть в круг к таким же, потом встать и представиться: «Здравствуйте, меня зовут Артем, мне 27 лет, я боюсь писать». В так мной любимом 2007 году Илья пинал меня на этот счет, что мол, пиши — набивай руку, тогда и будем смотреть, что лепить из тебя. И я писал. Три заметки накатал даже, ага. Одна мне нравилась безумно. Взял красивых цитат, пропел дифирамбы умершим кумирам и закончил заметку тем, что жизнь говно. Я шел к успеху..

А я еще однажды я писал письмо девушке, к которой у меня были чувства, и то письмо я начал строками, что «бывают дни, когда пишется очень легко». Сегодня именно такой день..

«Будьте ненормальными». Крутится весь день в голове эта фраза одного моего приятеля. Надо верить в себя и улыбаться. Ведь именно этими двумя ключами можно отпереть львиную долю замков на пути своей жизни. А даже если какая-то дверь закрыта, то наверняка рядом есть другая, та, в которую мы и должны войти на самом деле. Может быть и ненормальная..

Всех с 32 мая!

— Земля, земля! — радостно закричал матрос, сидевший на верхушке мачты.

Тяжелый, полный тревог и сомнений путь Христофора Колумба был окончен. Впереди виднелась земля. Колумб дрожащими руками схватил подзорную трубу.

— Я вижу большую горную цепь, — сказал он товарищам по плаванию. — Но вот странно: там прорублены окна. Первый раз вижу горы с окнами.

— Пирога с туземцами! — раздался крик.

Размахивая шляпами со страусовыми перьями и волоча за собой длинные плащи, открыватели новых земель бросились к подветренному борту.

Два туземца в странных зеленых одеждах поднялись на корабль и молча сунули Колумбу большой лист бумаги.

— Я хочу открыть вашу землю, — гордо сказал Колумб. — Именем испанской королевы Изабеллы объявляю эти земли принадлежа…

— Все равно. Сначала заполните анкету, — устало сказал туземец. — Напишите свое имя и фамилию печатными буквами, потом национальность, семейное положение, сообщите, нет ли у вас трахомы, не собираетесь ли свергнуть американское правительство, а также не идиот ли вы.

читать дальше →

Выхожу из метро и чувствую свежий ветер. Он всюду, вокруг меня, еще внутри меня, вообще везде. Очередной поток со спины, со стороны метро толкает немного вперед.

Оглядываясь вокруг себя и щурясь, вижу огромный памятник, сначала, сразу не понятно кому, да оно и не важно ведь. То есть как, оно, конечно, интересно и важно. Иногда хочется знать все и не упустить ни одной детали, но для настоящего момента — вообще не имеет значения, что за железный дяденька перед тобой стоит, давно ли и почему собственно именно он. Еще рядом невероятных размеров перекресток, который все время разрезается автомобильными шумными потоками. И шум этот такой приятный, он не будничный вовсе. Это шум выходного дня, потому что я сам никуда не спешу и все вокруг воспринимается картинкой из кино. И непременно почему-то именно из советского кино.

Загорается зеленый свет, и я начинаю переходить дорогу, я никуда не лечу и не тороплюсь, я вижу этот обратный счетчик секунд впереди и подстраиваю свой шаг таким образом, чтобы оказаться на другой стороне дороги только по истечении отведенного для перехода времени, наслаждаясь каждой «зеленой» секундой.

А дальше я уже иду по Садовому кольцу. Почему-то всегда радуюсь этому. Ей богу, всегда счастлив, когда иду по Садовому кольцу. У вас бывало, что вы ходите по Садовому кольцу грустные? У меня — нет. Я всегда искренне радуюсь. Слева виден недостроенный небоскреб, а справа витрины-витрины. Есть там чуть дальше одно такое место, где есть витрина мототехники и припаркованные напротив мотоциклы, а потом сразу за ней витрина магазина музыкальных инструментов. И там стоят рояли. Черные и белые. И если встать посередине, то можно смотреть одновременно на рояли и мотоциклы, на мотоциклы и на рояли. У меня нет никакой особенной любви ни к первым, ни ко вторым, но когда где-либо, когда-либо я вижу мотоцикл или рояль — я всегда вспоминаю эту витрину на Садовом кольце.

Чувство времени тут работает иначе, я не знаю, сколько я затрачиваю на это расстояние. Как-то я просто отключаюсь от привычного восприятия. Может быть на это ощущение времени влияет спешка окружающих людей, пролетающих машин и мое полное ощущение спокойствия в данный момент. Может быть что-то другое. Не знаю.

Очень низкая арка сразу же за «Шоколадницей». Я не с первого раза запомнил именно эту арку и несколько раз пролетал мимо нее раньше, но потом, где-то на третий раз, взяв кофейню в ориентир, стало проще находить нужный мне поворот. Хотя, и до присутствия этого ориентира, эта игра в поиск нужного мне места всегда доставляла какие-то благоприятные хлопоты, такие предпраздничные какие-то. Дальше эта длинная высокая стена. Я всегда думаю, что за ней, даже когда вдруг в другом конце города вспоминаю ее. Даже сейчас вот думаю. Представляю, строю карту в голове, как подойти к ней с другой стороны, и что там могло бы находиться. Никогда ни к чему конкретному не прихожу в этих мыслях, да оно и не нужно вовсе. Мне просто всегда нравится идти вдоль нее или иногда думать о ней, пускаться в такие вот фантазии без обязательств.

И вот та самая железная дверь с приваренной ручкой,  а ручка эта тоже железная и всегда холодная, абсолютно в любое время года. А сразу за дверью лестница вниз и ее одиннадцать ступенек, ну, может быть тринадцать. И родные, знакомые с детства звуки…

весна, 2007ой год, я спускаюсь по лестнице… and then…

Второй курс обучения в театральной студии подходит к концу, и снова итогом такого курса, как и в прошлом году, должен стать выпускной спектакль.

До премьеры остаются считанные дни, и мы сейчас в поте лица достраиваем и долепливаем этот единый организм, который станет нашей финальной работой. Мы хотим и очень стараемся сделать что-то действительно значимое. Не только для нас самих, но и для зрителя. Мы хотим, чтобы зритель думал, искал, чувствовал..

ДЕВЫ — спектакль по мотивам пьесы А. Володина «Фабричная девчонка» и повести А. Куприна «Яма».

Режиссер: Степан Пивкин

Два мира – одна любовь…
Две жизни – одна мечта…
Две судьбы – одна надежда…

Премьерные показы состоятся 15 марта (в 19:00) и 16 марта (в 19:00) в театральном центре «Лёгкие люди» по адресу Санкт-Петербург, ул. Белинского, д.9 (5 этаж).

Вход: 100 руб., для студентов и выпускников театрального центра — свободный. Ведётся запись! Количество мест ограничено!

Подробнее все можно узнать и прочитать в официальной встрече вконтакте.

Вчера, по дороге домой, обнаружил над головой Луну, какой раньше, казалось, не видел никогда и вспомнил, что давеча читал о таком явлении, как суперлуние, суперлуна.

Суперлуние — это явление, происходящее при совпадении полнолуния или новолуния с моментом наибольшего сближения Луны и Земли. Разница в том, что невооруженным глазом видно Луну лучше будет возможно в первом случае, в момент полнолуния.

Во время этого явления Луна кажется заметно больше, чем обычно — примерно на 14%, и ярче на 30%.

Так вот, в 2014 году по расчетам наблюдать Суперлуну мы сможем 1 и 30 января, 12 июля, 10 августа, а также 9 сентября. Самым крупным месяц покажется 10 августа, когда спутник Земли приблизится к планете ближе всего.

Так как 30 января, как бы близко спутник не находился, видимость Луны составит всего 0,2%, то рекомендую ближайшие дни не спускать глаз с неба, можно увидеть достаточно крупный месяц, а потом мы с вами будем ждать августа…

Увидел один из комментариев к очередному призыву элитного журналиста и пришел сюда написать свои 5 копеек. Мои 5 копеек небольшие, может быть, самые маленькие. Я совсем не сильно разбираюсь в политике и далеко с трудом представляю, как сильно там москвичам прочищают мозг плиткой и велодорожками, но 8 сентября я бы обязательно пошел голосовать. До декабря 2011 года голосование было для меня вроде некой игры в галочки. Я скорее ходил голосовать, придав значимости тому, что я могу это делать, нежели рассчитывая как-то влиять своим голосом на какие-то процессы. Их же и не было раньше. До декабря 2011 года не было ничего в этой стране, а потом мы посадили маленький росток «За любую другую партию, кроме партии Жуликов и Воров». То, как это все росло, с какими потерями и какими проблемами, рассказывать не мне. Об этом сейчас все модные блогеры пишут действительно красивыми словами, в стиле «мы воспитали гражданское общество» и тому подобное. Это похоже на правду. И этот самый росток прорастает на наших с вами глазах.

Вот так вот вышло, что на Навального взвалили всю эту историю мы сами. И сейчас именно он — наш шанс на другую Россию. Не обязательно пусть эта самая Россия будет с Навальным. Вовсе нет. Так уж сложилось, что в этом становлении мы себя сами загнали в ситуацию, где каламбурно спрашиваем: «Кто, если не Навальный?»

Идемте голосовать 8 сентября за любого другого кандидата. Так уж складывается, что этот любой другой сегодня — Навальный.

— Мало кто из ныне живущих на Земле писателей имеет больше международных и национальных наград, чем у кого бы то ни было. А что для вас прижизненная слава и награды?

— А для меня это ничто. Настоящая награда — в другом. Два года назад я был в мэрии Лос–Анжелеса, мэр произносил речь в мою честь, вручил мне какую–то награду, публика хлопала. Но вот когда меня в моем кресле повезли к выходу, какой–то юноша схватил меня за рукав и выдохнул мне в лицо: «Вы изменили мою жизнь». Вот это больше, чем слава, понимаете?

Потому что я–то знаю, что по призванию я — учитель. Я вовсе не писатель–фантаст, я не выдумщик историй про ракеты и планеты, я учитель. Я преподаю вам жизнь. Я учу вас любить. Я изменил его жизнь, он только потом заметил, как.

Я же знаю, как и Вы; Вы–то тоже здесь по страсти. Вы пришли ко мне сегодня, потому что вы хотели прийти. Не потому, что это ваша работа, а потому что вам нравятся книги Рэя Бредбери, я же вижу. И это выше, чем слава. Ибо любовь — это всё.

Интервью передаче «проСвет» Дмитрия Диброва, 4 октября 2005, Лос–Анджелес